История восточноказахстанца, пережившего войну, плен, предательство и сохранившего достоинство
В Казахстане каждый год 31 мая отдают дань памяти жертвам политических репрессий и голода. В годы тоталитарного социализма в нашем регионе были арестованы тысячи человек. Судьба многих, исчезнувших в 1920 – 1940 годы, до сих пор остается неизвестной. Один из репрессированных — житель Зыряновского района, фронтовик Даулет Джангурчинов. Его историю рассказал нам сын — Сансызбай.
Как казах на фронте воевал
Семья Джангурчиновых жила в одном из небольших сел Зыряновского района. Деревня давно покоится на дне водохранилища. Жителей ее переселили: кого — в поселок Октябрьский, кого — в Новую Бухтарму, кого — в Серебрянск, в 1950-е годы получивший статус города. Именно отсюда берет свое начало наша история.
В семье Даулета Джангурчинова и его молодой жены родилось двое сыновей. А потом грянул грозный 1941-й. В начале войны пришли похоронки на братьев. После чего Даулет самостоятельно отправился в военкомат. После месяца обучения в Семипалатинске, в числе таких же, как он, необстрелянных бойцов второго эшелона, молодого солдата посадили в поезд, идущий на запад. А прямо из вагонов казахстанцы отправились на линию фронта — в адский котел Сталинграда.
Подразделение, где воевал Даулет, в 1942 году попало в плен к гитлеровским сателлитам — румынам. Два месяца молодой солдат провел в плену.
Сансызбай Даулетович вспоминает рассказы отца о том, как буквально сразу же всех пленных построили в шеренгу. Выбрав офицеров и коммунистов, расстреляли. Русских куда-то увели, остались лишь солдаты азиатской наружности: казахи, киргизы. Их отправили на конюшню, видимо решив, что исконные кочевники лучше справятся с уходом за лошадьми. Оккупанты тогда стояли на конезаводе, созданном еще в годы Гражданской войны для пополнения легендарной конницы Буденного. Поскольку у румын изрядную долю войск составляла кавалерия, им он и достался в качестве трофея. Захватчики использовали завод как базу, на которой коней, побывавших в сражениях, лечили, чистили, перековывали. Вот они и приставили к этому делу пленных.
В ноябре 1942 года Красная армия начала контрнаступление. Советские войска усилили натиск на основные силы гитлеровцев мощной атакой с флангов, где как раз и располагались части румын и итальянцев, которые ничего не смогли противопоставить освободителям. Так военнопленным удалось вернуться к своим.
Бывших пленников сначала отправили на фильтрацию, в специальную часть. Там особисты скрупулезно разбирались с каждым солдатом — проверяли, нет ли среди них предателей. Два месяца отца Сансызбая держали под следствием, после чего, не найдя вины, вернули обратно на фронт.
Больше всего солдат мечтал пройти по освобожденной от фашизма Румынии. И в 1944 году его мечта сбылась. Правда, там Даулет получил серьезное ранение в ногу. Подлечился в госпитале и попал обратно аккурат ко взятию Берлина. Грамотный парень, к тому же освоивший несколько иностранных языков, привлек внимание командования.
К тому времени в части служило очень много ребят, которых призвали из казахских аулов, узбекских кишлаков и горных селений Киргизии. Многие из них не говорили по-русски и практически ничего не умели. Тут очень пригодилось полиязычие Даулета, с помощью которого можно было общаться, обучать и передавать распоряжения новичкам. Даулета запомнили, как очень толкового и веселого парня, который мог общаться практически со всеми и даже сочинял и переводил песни, а затем сам же и исполнял. После капитуляции Германии он не поехал домой, а был оставлен в Берлине, где прослужил до 1947 года.
Нож в спину
Сансызбай родился через год после того, как отец вернулся в родные края. Даулет шутил, что привез сына из Германии. На Родине славного фронтовика назначили бригадиром скотоводов.
Отделение совхоза было в деревне Мякотихе. В послевоенные годы жить было трудно. Работники обхаживали общественный скот, а сами вынуждены были, недоедая, ютиться в мазанках на земляном полу, который подметали полынными вениками, чтобы отогнать блох и других кровососущих насекомых.
Однажды бригадир Джангурчинов прибыл на ферму в сопровождении партийного чиновника. Начальство должно было пересчитать коров и овец. Даулет убедился своими глазами, в каких невыносимых условиях люди работают и живут, увидел прозрачных от голода ребятишек с раздутыми от рахита животами. Раскричался: "Вы тут живете, как дикари! У вас сколько кошкаров положено на отару? Пять или шесть? Мы в плену лучше питались, у румын. У вас тут куча мяса ходит, а вы не можете ребятишкам сорпу сварить".
Горячий бригадир самолично зарезал барана, разделил мясо на четыре семьи и строжайше приказал накормить всех. Прямо на глазах у партийного чиновника. А через два дня за ним пришли из НКВД. Как выяснилось позже, донос на него написали те самые скотники, которых он спас от голода, под диктовку коммуниста, сопровождавшего его в поездке. Двадцатью пятью годами заменили расстрел, который полагался фронтовику за "восхваление фашистов". Сказал же ведь, что его румыны лучше кормили, чем родное государство своих работников.
С 1949 по 1958 год Даулет провел в Карлаге, одном из крупнейших исправительно-трудовых лагерей СССР, расположенном в Карагандинской области. Отца арестовали, когда Сансызбаю исполнился всего лишь год, поэтому об этих событиях он знает из рассказов родни.
Испытания и нежданная встреча
Раз в несколько месяцев откуда-то приходили деньги. За переводами в почтовое отделение ходили всей оставшейся семьей. Мать сильно горевала, во второй раз проводив мужа в неизвестность. Но, уже угасая, не позволила забрать сыновей в детдом. Потом она умерла. Ребят приютила тетя. Старший брат ушел в армию. По иронии судьбы он служил в части, несшей охрану на режимном объекте, где содержались "враги народа". Только они были поволжскими немцами, которых почти поголовно объявили предателями. Средний, окончив семь классов, пошел работать. А выросший без отца и матери Сансызбай, достигнув семилетнего возраста, поступил в школу.
Кстати, по соседству тоже жили сосланные в Казахстан немцы — Кнорры, Гейты, Денкели. А бабушка Сансызбая даже пустила одну семью на постой, пока они не отстроили себе дом. У депортированных Денкелей было семеро ребят, самый старший — ровесник Сансызбая. Общаясь с ними, паренек научился бойко сыпать немецкими фразами.
Отец вернулся, когда мальчик учился во втором классе.
В один из обычных учебных дней в школьном дворе появился незнакомец. Сансызбай совсем не помнил родителя, поэтому очень удивился, когда к нему протянул руки усатый и бородатый старик исполинского роста. Так ему тогда показалось. Рядом с ним стоял старший брат, который демобилизовался из армии и заехал за папой в Караганду, чтобы вместе вернуться домой. Малыш бросился к брату, полностью игнорируя незнакомца. Но тот схватил мальца на руки и прижал его головенку к мокрой колючей щеке.
Около года притирались друг к другу отец и сын. Виделись редко, потому что Сансызбай оставался у тетушки, пока отец устраивался на работу и налаживал быт. Затем Даулет женился во второй раз и забрал детей к себе окончательно.
Послесловие
В 1964 году Сансызбай окончил восьмилетку и уехал в Семипалатинск, где поступил в речное училище. На практику отправился на Обь, ходил по реке на сухогрузном теплоходе. А затем устроился в поселке Прибрежном. Сначала работал на лихтере "Зайсан". Отслужил в армии на военно-морской базе в Баренцевом море, в бывшем финском городке Петсамо (по-русски Печенга).
В декабре 1969 года демобилизовался и вернулся домой. Работал на "Ракете-3", которая бороздила волны Усть-Каменогорского водохранилища от областного центра до Серебрянска, став первым в наших краях флотским капитаном казахской национальности. Получил комнату в общежитии. Женился. В браке родилось трое детей — два сына и дочь.
В 1980 году пароходство списало "Ракеты". Сансызбай Даулетович "пересел" на "Метеор". А в 1998-м Восточно-Казахстанское речное пароходство перестало существовать. Моряк перешел работать в пожарную часть, капитаном на военный катер "Инюшин". До 2011 года ходил на нем. После чего ушел на заслуженный отдых.
Сыновья Даулета Джангурчинова выросли настоящими людьми. К сожалению, один из братьев рано умер, а двое других полностью реализовали себя в жизни. Оба они остались на родине. Сейчас Сансызбай Даулетович радуется внукам в Серебрянске, а его брат проживает в поселке Малеевске. Наверное, во многом их судьба сложилась именно так, потому что отец не озлобился и не ушел в себя, продолжая жить и трудиться в родном краю. Даже на доносчиков Даулет не затаил злобы, хоть и пытались они уверить прошедшего лагеря фронтовика, что их заставили написать ту злосчастную бумажку. Простил и отпустил, потому что правильным был человеком. Таким его запомнили дети, таким будут знать и потомки.
Мира Круль
Фото из семейного архива Джангурчиновых